Анна Позина «Самое страшное у Лескова, что народ молится и убивает»

Известия 23.11.2013

Актриса Елизавета Боярская — о том, почему история, случившаяся в позапрошлом веке, рассказывает «о нас, сегодняшних».

28 ноября в Московском театре юного зрителя состоится премьера спектакля «Леди Макбет нашего уезда» в постановке Камы Гинкаса. В роли Катерины Измайловой — Елизавета Боярская. С актрисой встретилась корреспондент «Известий» Анна Позина.

— Почему спектакль называется «Леди Макбет нашего уезда»? У Лескова уезд — Мценский.

— Да, как ни странно, эта история, случившаяся в позапрошлом веке, рассказывает о нас сегодняшних. Лесков описал характер русского человека, который мало изменился. В нас живет удивительное сочетание широты, возвышенности, чувствительности, поэтичности, открытости с абсолютной первобытностью, дикостью, хамством, неотесанностью, грубостью.

Катерина Измайлова такая же: пока вулкан ее страстей не разбудили, о нем никто и не знал, она сама не подозревала о его существовании. В произведении Лесков люди молятся, они набожны. Самое страшное, что народ молится и убивает. И опять же — это бунт внутри человека, который истово верит в Бога, но в силу своего необузданного характера поступает странно и противоречиво. И если сегодня мы пришли к внешней цивилизованности, то внутреннее животное начало всё равно никуда не ушло.

— Вы оправдываете вашу Катерину?

— Как нам сказал Кама Миронович, если в конце спектакля ее не станет жалко, то значит, у нас ничего не получилось. Возможно, Катерина даже не осознает, что совершает один грех за другим. До знакомства со своим возлюбленным Сергеем она жила с мужем и свекром и не видела никакой жизни, не знала ее вкуса. Размеренный, однообразный деревенский быт. Скучно, пусто. Мертвая пустыня в душе. Муж — немощный, свекор — строгий, возможно, побивал ее частенько. То есть молодая, цветущая женщина была обречена на смерть при жизни.

С появлением Сергея она начинает чувствовать всю полноту бытия, отношений с любящим мужчиной, с природой. У Лескова очень богатые описания природы, и это не случайно, поскольку для героини вдруг всё вокруг становится осязаемым, она всё пропускает через себя и осознает: вот она, жизнь. Благодаря Сергею она познала ее сполна, вцепилась в нее зубами так, чтобы никто не смог отнять. Катерина борется за любовь до последнего, принося страшные жертвы — жизни мужа, свекра, маленького мальчика и в итоге — свою.

— Ваш учитель — Лев Додин. Вы актриса его театра. Как он отреагировал на ваше участие в спектакле другого мастера?

— Как сам Лев Абрамович сказал, он с радостью и легкость вверил свою актрису Гинкасу. Никаких возражений не было. Лев Абрамович очень лояльно относится к нашим отлучкам, будь то другой театр или кино. Главное — не нарушать течение жизни внутри нашего театра. Для каждого из нас театр Додина — приоритет, поэтому мы стараемся, чтобы любая работа на стороне никак не влияла и не мешала работе внутри «Театра Европы».

— Театр Льва Додина — авторский, и у театра Камы Гинкаса свои традиции.

— Когда начинала репетиции в Москве, мне говорили: Гинкас — режиссер тяжелый, с ним непросто. Не то чтобы пугали, но предупреждали. Но уже на первой репетиции я поняла, что волноваться не стоило. Сложно объяснить, но мы просто сразу же заговорили на одном языке. Я обнаружила, что способы построения репетиций у Додина и Гинкаса чем-то похожи, но в режиссуре они, конечно, разные и полярные по темпераменту.

Мне повезло, что удалось работать с такими фантастическими мастерами. Теперь убеждена: работать с талантливыми режиссерами очень просто и легко, потому что они знают, чего хотят, у них есть идея, которой они заражают актера. Поэтому, когда говорят, что именитые режиссеры строгие тираны, знайте: это неправда. С ними легко, интересно и азартно.

— Как вас встретили в московском ТЮЗе?

— Здесь тоже не возникло никаких проблем — такие мастера, как Гинкас и Додин, умеют создавать театр-семью. Эта труппа — единый организм, сплоченная команда, где всегда готовы помочь друг другу, поддержать и открыто принять нового человека. Я чувствую, что меня приняли в большую, серьезную, знающую и доверяющую друг другу семью.

— Вы играете исторических персонажей и в театре, и в кино. Так сложилось?

— Не знаю, почему меня зовут на исторические роли. Мне и современные сценарии иногда предлагают, но они зачастую весьма поверхностные и скучные. Хотя это объяснимо: любое историческое событие заведомо делает сценарий насыщенным и богатым, но, увы, тоже не всегда. А когда это выдуманная, невнятная история на фоне современной жизни, с безликими героями и плоским сюжетом, то браться за нее совсем не хочется.

Но есть исключения. Только что закончила съемки в многосерийной семейной саге по очень хорошему сценарию Татьяны Арцеуловой, режиссер Ольга Доброва-Куликова, называется «Долгий путь домой». Невозможно было оторваться от сценария. И какая дивная компания у нас собралась: Даша Мороз, Александр Лазарев, Артем Ткаченко, Евгения Брик, Миша Пшеничный, Света Устинова, Женя Антропов. Мы снимали картину целый год, вложили в нее и душу, и сердце.

— В 2014 году выходят пять фильмов с вашим участием. И везде главные роли?

— Что-то многовато… Может, номинально их и пять. Но наиболее важные для меня — это «Куприн» Андрея Эшпая, где я играю небольшую роль укротительницы тигров Зениды. «Долгий путь домой». «Охотники за головами» режиссера Ивана Шурховецкого. Это тоже был новый опыт: экшн, с погонями, драками, с разбитым лицом и татуировками. Было очень интересно. Я бы повторила.

— Как-то вы сказали, что живете на два города. Театр — это Питер, а кино — Москва. Теперь вы играете и в московском театре. Не собираетесь окончательно переехать в столицу?

— Сейчас мы с мужем (актер Максим Матвеев. — «Известия») и ребенком живем в Москве. У Максима на выпуске «Братья Карамазовы» в МХТ, у меня — «Леди Макбет». После этой премьеры начинаю репетиции «Вишневого сада» у Льва Додина и переезжаю с ребенком на три месяца в Питер. Вот такая работа. Кочевой образ жизни, разлуки и встречи.

— Что для вас театр и что — кино?

— Театр для меня — это основа и нескончаемый источник вдохновения, бесконечное познание своего ремесла. К театру сложно применить слово «обман». Но без кино я тоже не могу представить своей жизни. Это другой мир. Иногда процесс съемок — праздник общения и рождения прекрасного обмана, а иногда — мучительная рутина.

И, конечно, в театре и кино принципиально разные подходы к работе. В театре неспешный процесс, есть время погрузиться в пьесу, в персонажа, в одну и ту же сцену, каждый раз находить в ней что-то новое, потом родить спектакль и дать ему жить и развиваться от раза к разу.

А в кино всё сиюминутно. Сняли, забыли, и у тебя нет права на ошибку, даже несмотря на дубли. Кино хорошо тем, что оно мобилизует и тренирует.

В спектакле ты естественно проживаешь, проходишь всю партитуру роли, от начала до конца, со всеми завязками, развязками и кульминациями. В кино всё задом наперед — сначала снимают финал, потом начало, ты можешь весь день сидеть и ждать, а потом за час до конца смены должен умудриться достойно сыграть важнейшую сцену. Всё с нуля, в любой момент надо включиться.

— В будущем вы готовы поменять профессию, скажем, стать режиссером?

— Не исключаю. Но мне скорее хотелось бы стать сценаристом. Есть задумки, но ужасно не хочется самодеятельности, если думать об этом всерьез, надо учиться. Я обожаю писать, обожаю читать Льва Толстого с его безумно длинными предложениями. Если бы мне когда-нибудь довелось сниматься в экранизации произведения Толстого, я была бы счастлива.

Люблю «Войну и мир». Когда поступала в театральный, читала монолог Элен Безуховой. Мне казалось, это самый интересный персонаж. Когда училась, мой ум занимала Наташа Ростова, потом стала старше и поняла, что хотела бы сыграть Машу Болконскую. Пока остаюсь при таком же мнении.

Я думала и об Анне Карениной, но столько экранизаций и постановок сейчас вышло, что не скоро еще кто-то обратится к этому роману. Признаюсь, я много думала о «Леди Макбет» Лескова, и вот сложилось: я — Катерина Измайлова. Это очень сильная и сложная роль.