Марина Токарева «За штурвалом Козел-отец»

Новая газета 22.01.2009

В МТЮЗе премьера антикризисного спектакля.

В театре немедленно ступайте в буфет и покупайте ребенку и себе петушка на палочке. Его тягуче-жженая сладость предваряет праздник: новый спектакль Генриетты Яновской «Волк и семеро козлят» — зрелище, каждая минута которого доставит вам радость, независимо от возраста.

…В доме множество дверей и окон, и когда высовываются головы всех семи козлят, ощущение, что дом расцвел. Артисты — видно невооруженным глазом — кайфуют от своих ролей вместе со зрителями: их персонажей любишь с первого предъявления. Не на шутку волнующ Козел-отец (Аркадий Левин): баскетбольный рост, шевелюра до плеч, капитанская фуражка, из которой гордо выбегают рога. Изящна доверчивая Коза-мать с точеной талией и нежным голосом (Оксана Лагутина). Восхитительно-циничен Заяц-Пингвин-Петух (Павел Поймалов). И агрессивно обаятелен Волк (Николай Иванов) с тревожными глазами героя Достоевского (где еще, кроме МТЮЗа, такие повороты: сегодня волк, завтра — Иван Карамазов) в черном рокерском прикиде.

Папа-Козел сильно занят: он за штурвалом — время от времени возникает над сценой в иллюминаторе и сообщает, что его судно «слегка затерто» во льдах… Но память о главе семьи не стынет: утро в семье начинается с того, что мама жмет на некую кнопку и раздается голос отца: «Здравствуйте, дети!». Козлята замирают; миг ритуального священнодействия. Когда самый непутевый из них — Рыжий — вдруг нечаянно нажимает на кнопку и среди кагала неожиданно гремит «Здравствуйте, дети!», все цепенеют — мама негодующе вопит: «Кто включил папу?!», Рыжий, оставшись без морковки, рыдает…

Для меня спектакль идет на трех «площадках»: слева — сосед лет шести с горящими глазами-маслинами стискивает руки, как только Волк начинает «докапываться» до козлят, а когда он терпит поражение, от облегчения начинает один неистово аплодировать.

Справа — постановщик за режиссерским столиком взирает на сцену требовательными глазами творца: шевелит губами, смеется, чертыхается, топает ногой, яростно строчит в блокноте.

Каждая сцена обдумана и отточена: и та, где козлята «отрываются» без мамаши — тут и рэп, и рок. И та, где Волк приходит к Петуху брать уроки «бельканто»: «Волк!» — представляется он. «Петр», — бархатно отвечает величавый маэстро и тут же мягко заламывает клиента, буквально выворачивая его наизнанку, чтобы найти «нотку». Под правой лопаткой — обнаруживается та что может помочь подделать голос Козы и слопать детей. Уже и мангал принесен, и сковородочка разогрета, но козлята, распознав обман, вдруг начинают сражаться, дают Волку по башке дверями и ставнями, бросаются тяжелыми предметами, а потом, подняв домик на ножки, убегают.

Коза, вернувшись, не находит детей. Миг, когда она протягивает руку и натыкается на пустоту, — трагический. Но слышатся голоса. На лужайку врываются счастливые козлята с… Волком. В момент, когда Коза принимает из его лап кокетливый букет, входит папа-Козел. Немая сцена. Финальная кода: козлята отплясывают с Волком, папа томно шепчется с мамой. «Нет, нет! — кричит она, вырываясь из его объятий. — Их и так уже семь!»

В спектакле есть все, что нужно сказке: озорное веселье, мягкая ирония, счастливая развязка, удачные стихи Юрия Энтина и шлягерные мелодии Алексея Рыбникова. Но в истинно антикризисный феномен — торжество радостного простодушия — его превращает могучий талант постановщика. Генриетта Яновская, как доктор Айболит, мастерски проводит вакцинацию зрителя: от страха, недоверия, предательства и скуки.