Наталья Витвицкая «Четвероногая ворона»: Хармс в действии

Ваш досуг 21.01.2013

В МТЮЗе постигли абсурд.

«Четвероногая ворона» была когда-то студенческой работой знаменитого курса Хейфеца, но после того, как ее увидела Генриетта Яновская (худрук МТЮЗа), было решено «поселить» спектакль в репертуаре театра. Это неудивительно, поскольку Хармс сегодня актуален как никогда. Что уж говорить о Хармсе, переосмысленном молодыми ребятами, рвущимися в бой, на сцену, к зрителю.

Главный плюс нового спектакля МТЮЗа — его энергия. Студенческий дух еще не выветрился, и потому так упоительна поэзия главного советского абсурдиста, очаровательны умения новых актеров, и любопытна режиссура Павла Артемьева. О сценографии речь не идет. Но в МТЮЗе умеют выстроить целый мир «из ничего». На протяжении всего действия только и видно: каменная стена, деревянная дверь магазина с отрывающееся ручкой, две гигантские железные кровати с сеткой. Но как это «работает»! Серая будничность проступает, как жирное пятно. от которого никуда не деться, ничем не отмыть.

На этом фоне зритель видит три обаятельнейших этюда. Про безобидных киргизов, лузгающих семечки, про поклонницу водки с внешностью нимфы, про американца Петю, про вечный архетип — русского мужика с повадками гопника и душой поэта — и его жуткую супружницу с садистскими наклонностями. Все герои здесь — наши отражения. Такие же противоречивые, падкие на лесть и подобострастие, ждущие любви, но любить не умеющие, тоскующие и в конечном итоге несчастные.

В единую сюжетную линию «картинки» выстроены, но очевидно это, только в финале, когда открывающая спектакль сцена «очередь в магазин, который закрыт на учет», повторяется. Единственное отличие — публике демонстрируют, кроме прочего, что скрывается за закрытой дверью советского гастронома. Оказывается, там продуктовый рай на красной бархатной скатерти, девушки, все как одна красавицы, мужчины в смокингах и музыка Верди. Такой странный «рай для мужика». Того самого, что замучен вечной стройкой светлого завтра, террористкой-женой, неустроенным бытом и тоской по несбывшемуся.

При грустных выводах, спектакль этот полон озорства — публика то и дело заходится в радостном смехе, распознавая абсурд дня сегодняшнего в хармсовских откровениях. И нигде не страшно, всюду смешно. Ребята как будто бы шутки на сцене шутят, на самом деле формулируют философию современности. Что наша жизнь, как не очередь к Богу? И смысла в ней — ни на грош.