Наталья Витвицкая «Леди Макбет нашего уезда»: русская народная ведьма»

Ваш досуг 03.12.2013

Премьера в МТЮЗе, как всегда у Гинкаса, легкостью темы и простотой режиссерского языка не отличается. За основу взята страшная повесть Николая Лескова «Леди Макбет Мценского уезда». В названии изменилось одно слово — «леди» оказалась привязанной не к Мценскому, а к «нашему» уезду. Так безымяннее и правдивее. В сегодняшней уголовной жизни, когда неугодных супругов расчленяют и выносят в чемоданчиках на помойку, история про три убийства «по причине любви» уже не кажется страшной выдумкой или назиданием будущему. Все просто так, что волосы встают дыбом.

Претензий к сценографии Бархина невозможны по определению. Пространство, придуманное им, всегда точно соответствует мрачному мировоззрению Гинкаса. Здесь оно не оставляет шанса Катерине Львовне. Покатый пол (жизнь валится), грязные сени, ведро с ледяной водой, да куча тулупов, похожая на наваленные грудой выпотрошенные тушки животных. Вот вам и декорации жизни. История вообще закольцована с самого начала. Этап и каторжные показаны мельком, но сразу. Находка — выстроить рядышком людей-призраков, в шинелях, втягивающих плечи и голову от мороза и страха. Втягивающих до последнего, пока не останется видна будет только эта самая сморщенная шинелька.

Обыденность тоже ничем не лучше. Тот же самый мрак и ужас вокруг. Здесь мучается скукой Катерина Львовна. Лиза Боярская, приглашенная специально из додинского театра, играет эту роль слишком шумно и яростно, в каком-то малоубедительном внешнем исступлении. Она очень старается быть на сцене большой актрисой (а такая актриса на эту роль нужна), но ей пока не хватает мощи. Не достать пока из нутра дьявольскую сущности женщины-самки. Не видящей препятствий, властной и страшной в своей женской силе. Сначала Катерина-Боярская кричит и кривляется аки разбитная русская деваха, ничуть не запуганная строгим свекром. Стучит сапогами, прыгает выше головы, демонстрирует голые ноги, флиртует с Сергеем (прекрасный Игорь Балалаев) и мается от безделья. Потом вдруг сразу, «не приходя в сознание», становится тихой и злой сумасшедшей. Яростной любовной схватки между ней и Сергеем как будто и не было вовсе, или не было сыграно. Всё снова скучно и обыденно.

Однозначно убедителен в этих сценах Валерий Баринов (свекр). С точно таким же изумлением в глазах, с каким застал он невестку в постели с любовником, он уходит из жизни, осознав, что съел отравленных Катериной грибочков. Присутствие потом на сцене всех «убиенных» в тулупах — устрашающая метафора. Но, кажется, на главную героиню эффекта она не имеет. Катерина убивает никчемного мужа (чтоб не мешался), а потом и претендента на наследство — маленького Федю Лямина. Жестоких расправ на сцене нет. Все как-то под шумок и где-то в уголке.

Ближе к концу Катерине не нужен собственный ребенок, которым она так грезила в годы замужества. Не нужна и она сама. Как играть это испепеляющую саму себя сущность? Боярская пока только ищет пути. В финальных сценах она пытается жонглировать зловещими интонациями в голосе. «Зачем убивала?» — «Для него» — кидает она в сторону сумасшедшим капризным тоном. Но ведь героиня то ее и по этапу пройдясь, воет от тоски любовной, от страсти неутоленной. Жаль, но самый финал — когда ждет Катерину погибель в драке за любовника, сыгран вскользь. Как итог — в этом грозном и важном спектакле Гинкаса пока нет мощного и страшного образа женщины, для которой придуманная любовь к мужчине, застила свет. Пока есть только бешеная девочка, вдруг ставшая русской народной ведьмой. Впрочем, возможно, так и было задумано.