Александра Лаврова «Любовь к трем котам»

Планета Красота 30.12.2012

Впрочем, к финалу спектакля Московского ТЮЗа «Лейтенант с острова Инишмор» выяснилось, что котов четыре. На котах стоит сюжет пьесы Мартина Макдонаха, котов любят, коты гибнут, как девушки, вылупившиеся из апельсинов, а последний, выжив и явившись на сцене в живой натуре, радует сердце.

Даже в остроумной аннотации театра фигурируют кошечки. Среди тех, кому смотреть спектакль не рекомендуется, — любители постить котиков (постить – с ударением на о). Для тех, кто все еще далек от Интернета: фотографии котиков наводняют сегодняшние социальные сети, а постить их – значит множить, делиться со своими виртуальными друзьями.

Макдонах у нас популярен, он взял Россию натиском, не столько давно, сколько быстро. Несмотря на это, получаются спектакли по его пьесам редко.

Пьесы написаны мастерски и смешно, правда, юмор очень-очень черный. А русских режиссеров хитрый ирландец пленил мнимой близостью к нашей классической литературе. Так его чаще всего и ставят – ища разумное и доброе в душах реактивных придурков, населяющих крошечные острова и побережье Северной Ирландии, психологизируя их отношения. И получается, как правило, не Макдонах и даже не обериуты, а Достоевский или Чехов на современный лад.

Премьера «Лейтенант с острова Инишмор» (перевод Павла Руднева) в Московском ТЮЗе состоялась в октябре, но родился спектакль молодого режиссера Александра Суворова раньше – это дипломная работа выпускника мастерской Леонида Хейфеца (РАТИ). Спектакль пользовался огромной популярностью и был обречен исчезнуть вместе с выпуском курса. МТЮЗ взял в труппу талантливых ребят, а заодно – спектакль в репертуар, в нем вчерашние студенты играют вместе с артистами театра. И главное в их игре – точное следование жанру черной комедии, верно уловленная макдонаховская интонация, стилевое единство и непредсказуемость реакций, которые рождаются мгновенно. Актеры будто сами не знают, как их персонажи поведут себя в следующую минуту: к черту пошлют, к сердцу прижмут или убьют.

Так о чем пьеса и спектакль и при чем здесь коты?

Юный террорист Падрайк – лейтенант Ирландской освободительной армии. Ему всего двадцать один год, и он так крут, что устав ИРА кажется ему чересчур мягким. Падрайк решает отколоться – создать свою группировку, его не смущает тот факт, что составляет эту группировку он один.

Герой Руслана Братова – не психопат и даже не неврастеник. Невысокий, подвижный касавчик-модник со стильной стрижкой. Он – человек нашего времени, когда Бог давно умер, а за ним умерли Ницше, Шнитке, Шиллер, Миллер и Раскольников. Этот новый убийца вообще не задумывается о ценности жизни, которая перестала существовать, как и ценность родственных связей. Его даже не назовешь аморальным, потому что морали тоже не существует в этом мире. Остались абстрактные, как условия компьютерной игры, представления о свободе Северной Ирландии и какой-то справедливости вне конкретных людей и ситуаций. Игра и любопытство: вот этот объект (а не живой человек), осужденный кодексом справедливости, сколько будет вилять, прежде чем выбрать, левый или правый сосок ему отрезать (иначе отрежу оба)?

Объект (Антон Коршунов) – торговец наркотой, вздумавший продавать свой товар детям-католикам! католикам! – находит способ спастись, нащупав в Падрайке человеческое (оно есть!) – любовь к коту Малышу Томасу. Ах, я тоже люблю своего кота Доминика больше жизни – и Падрайк прекращает пытки.

На эту любовь ловят Падрайка и бывшие соратники, чтобы выманить на родину – на остров Инишмор — и там расправиться с еретиком. Они убивают кота, Падрайк мчится, даже не зная правды — думая, что кот приболел (так сказал ему по телефону из страха отец). Сынок чуть не убивает отца (недоглядевшего) и парнишку Дэйви (заподозренного в убийстве). В террористов палит безбашенная красотка Мейрид (это любовь! — к Падрайку). Клубок закручивается и влечет за собой новые убийства.

Не буду спойлить (выдавать детали и рассказывать, чем все кончится). В развитии простых событий, как всегда у Макдонаха, есть неожиданные повороты. Но гораздо интереснее, как спектакль придуман режиссером и сыгран актерами.

Перед зрителями абстрактная игра, но с очень колоритными, не плоскими героями. Молодые и опытные артисты динамично разыгрывают ожившие картинки. А.Суворов избегает натурализма: мы не видим на сцене трупы — ни людей, ни котов. Вопреки ремаркам, Томас с вытекающим мозгом сразу помещен в «похоронную» тару, а подменного кота Падрайк простреливает, не вынимая из сумки. Наркоторговец не висит вниз головой, истекая кровью, а выползает на сцену, облаченный в костюм тигра (семейство кошачьих), – в таких ходят по улицам нанятые безработные, раздавая рекламные постеры. Огромную голову-маску злодей Падрайк выкатывает вслед за ним – любовь к коту Томасу, по сути, тоже условие игры. Путешествие террористов на Инишмор за головой неверного собрата напоминает поход бойскаутов: апатичный обжора Брендан (Алексей Алексеев) требует привала и задирает дебютанта в суровом деле Джоуи (Александр Паль) — аутичного правдолюбца и тоже любителя котов. А предводитель Кристи (Олег Ребров), наводя порядок, провоцирует новое недовольство – дерганый пакостник, он не может удержаться от хвастовства (радуется, что подставил простака, не виноватого в смерти Томаса), даже когда это не на пользу делу.

Замечателен дуэт почти коверных – Донни, отца бешеного лейтенанта (Павел Поймалов), упертого, хитроватого, но, по сути, доброго малого, правда, с полубезумным блеском в глазах, и Дэйви (Евгений Волоцкий), простодушного, добросердечного мальчишки. Натянутой стрункой звенит Мейрид — Софья Райзман – с пол-оборота переходящая от любви к ненависти, готовая без размышлений спустить курок, и чтобы спасти возлюбленного, и – точно так же — чтобы отомстить за своего котика Сэра Роджера.

Этот спектакль остался бы частной удачей театра, пусть и попал в яблочко макдонаховской стилистики, движущейся от Тарантино к братьям Коэнам. Но танец вокруг любви к котам жестокосердых террористов очень уж соответствует сегодняшнему дню. (В списке первоочередных дел новой группировки – люди, которые убивают котов, не каких-то «негигиеничных» котов, а «миленьких чистеньких котиков».) Попробуйте в какой-нибудь соцсети обвинить любителей кошек в сентиментальности – на вас хлынет поток обвинений в жестокости. При том, что депутаты обсуждают штрафы за «ночной топот котов», вокруг — случаи бесчеловечного живодерства, а питомники для бездомных животных напоминают вонючие тюрьмы, несмотря на самоотверженность святых людей, в них работающих.

Симор, герой трилогии Сэлинджера о выросших вундеркиндах Гласс, в детстве бросает камнем в любимую подружку, играющую с котенком, — она кажется ему слишком хорошенькой. Возможно, родись он в наши дни, стал бы Макдонахом. Не Сэлинджер, а его герой, которого окружающие всеми силами пытались сделать счастливым, таким как все. Возможно, это логический путь страдающей, рефлексирующей личности, живущей в пластиковом мире, в том числе сегодня в мире Инета, — создавать безмозглых и жестоких персонажей, которые любят котов.

Любовь к животным часто свидетельствует о неумении любить людей. Ведь ответное чувство нетребовательные четвероногие, подобно детям, даруют ни за что. Процитирую из того же Сэлинджера (повесть «Выше стропила, плотники!», запись Симора в дневнике 1942 г. об одной из его встреч с невестой): «Потом, когда мы пили что-то в буфете на вокзале, она спросила: «Правда, котенок прелесть?» /…/ А я, педант несчастный, стал объяснять /…/ что такое сентиментальность: мы сентиментальны, когда уделяем какому-то существу больше нежности, чем ему уделил Господь Бог». Тот Господь, который все-таки не умер – ведь только он мог спасти хоть одного кота в «Лейтенанте» и бестолковых недотеп, чтобы они его накормили.
Кстати, чтобы кто чего не подумал: я очень люблю животных и благодарна К.С.Льюису, не только автору «Хроник Нарнии», но и богослову, за его трактат «Страдание» (глава «Страдание животных»), предположившему, что мы обеспечиваем место собакам и котикам в раю своей одушевляющей любовью. А свою пьесу Макдонах посвятил Кошечке (1981–1995).