Анна Шалунова «Во благо подданным»

«Экран и сцена», №12
30.06.2022

В центре спектакля “Мария Стюарт” Петра Шерешевского в МТЮЗе отнюдь не Мария Стюарт и не противостояние двух королев. Главное действующее лицо здесь – Елизавета в исполнении Виктории Верберг. Именно в ее руках незаметно сходятся нити, тянущиеся от каждой пешки в государстве. Все порочное вершится исключительно руками других, а Елизавета рассчитывает сохранить светлый облик властительницы, которую чтут “не как человека, а как бога”.

Хотя пьеса Шиллера и начинается в момент, когда Мария Стюарт уже находится в плену Елизаветы и конфликт близится к финальной точке, немецкий драматург дает раскрыться неоднозначному характеру шотландской королевы. В спектакле Шерешевского Стюарт – прежде всего жертва, заложница елизаветинского режима. Играющая ее София Сливина большую часть действия безмолвна. Бывает, она срывается, дает выход эмоциям, вопя о несправедливо захваченном Елизаветой троне и бесчестном суде, и тогда в ее голосе звенит металл, проступает былая стать и твердость характера. Но ненадолго – пока ее снова не свяжут путами, что притупляют чувства и сводят на нет жажду отмщения. Безвыходность положения приструняет пленницу, оставляя стеклянный взор и безразличный, ровный тон с изредка рвущимся надрывом.

Сцена встречи Марии и Елизаветы происходит в ванной. Зрителям видны лишь смазанные силуэты королев в тусклом свете лампочек и спины сгрудившейся защитным щитом свиты. Следить за ходом действия помогает онлайн-трансляция, ведущаяся с двух камер на большой экран (операторами выступили актеры Сергей Волков и Леонид Кондрашов). Засучив рукава пижамного костюма, Елизавета плавно и тщательно намыливает полностью обнаженную Марию хорошо вспененной мочалкой. До тошноты заботливым, издевательски-вкрадчивым голосом нежит ее, чуть что – готовая к экзекуции. Секунда за секундой этой пытки лаской, с каждой каплей мыльной воды, растекающейся по телу, скукожившаяся в углу Стюарт становится все униженнее и беспомощнее.

Играют спектакль в пространстве белой залы с множеством позолоченных под-рамников (художница Надежда Лопардина) – дворце Елизаветы, условном мироздании вообще, где есть место и для королевских покоев, и для приближенных и подчиненных, и для узницы. Декорации сделаны из дешевых, непрочных материалов – в этом единственная, хрупкая надежда на недолговечность существования. Согласно законам безвкусной и пошлой роскоши подобных особняков, на авансцене установлен фонтан – центр дискотек, которым периодически предаются герои спектакля Шерешевского, подчеркивая абсурдность происходящего. Под светомузыку они поют песни от Modern Talking до Александра Серова, впадая то в зомбированное состояние, то в отчаянный, экстатичный транс.

В левой части сцены устроены покои Елизаветы, их венчает двуспальная кровать с изголовьем среди искусственных цветов и зеркал. Справа огорожена скупая камера Марии Стюарт, в которой установлено видеонаблюдение, и кадры периодически транслируются на экран. Там же фиксируется время записи: февраль 1587 года. Не хватает лишь геометки, сообщающей, что события разворачиваются не иначе как в Англии.

Есть на подмостках и длинный стол. В одной из сцен Елизавета проводит за ним переговоры с бароном Берли (Сергей Погосян). Как и полагается в подобных обстоятельствах, они сидят по краям, друг напротив друга. Пока королева с мерзким прищуром поедает ложечкой яйцо из пашотницы и слушает барона, ее любовник граф Лестер (Игорь Балалаев) то громко полощет горло, то напевает “Вечную любовь”. А терпеливый Берли держит невозмутимую мину, и только где-то глубоко внутри него колышется чувство презрения.

На этот же стол Елизавета укладывает смотрителя Стюарт Мортимера (Илья Шляга), похотливо “вербуя” его на сделку. Но тот, не желая сдаваться, совершит самоубийство хлопушкой в висок. Королева соблазняла и его дядю Паулета (Александр Тараньжин), но безуспешно. Тот не понимает намеков, а потому следует раз утвержденному уставу, не забывая поддерживать водочный баланс в организме. Крайним оказывается молчаливый секретарь Девисон (Леонид Кондрашов), в чьи руки попадает подписанный Елизаветой приказ о казни Марии Стюарт. Науськивая, как дьявол, очередную безвольную, дрожащую от страха жертву, английская королева добивается своей главной цели.

В финале Виктория Верберг красуется в центре авансцены, демонстрируя изощренное лицемерие. С поднятой вверх головой, вальяжными взмахами рук, словно делая одолжение, самодовольно и горделиво она протяжно запевает: “Мы желаем счастья вам”. На синтезаторе ей аккомпанируют сбежавший Лестер и казненная Мария Стюарт, за ударной установкой обнаруживается погибший Мортимер. Барон Берли тут как тут, по стойке смирно. Паулет учтиво подпрыгивает рядом, как собачка на побегушках. Бедняга Девисон полулежит, недвижим, в фонтане и смотрит пустыми глазами на продолжающую бить струю. А королева все вторит: “Когда ты счастлив сам – счастьем поделись с другим”. Ведь творимое ею – во благо подданным. И, хорошая правительница, она делится этим благом со своим “как там его” народом.