Назад

Елена Ковальская «Генриетта Яновская о любви за гробовой доской»

Афиша 14.10.2010

По первым сценам спектакля можно решить, что мощная режиссерская машина, терзавшая зрителей парадоксальными «Ивановым» и «Грозой», сломалась. Первое действие премьеры Генриетты Яновской — типичный водевиль. Вамп по имени Леона за спиной у мужа морочит голову простофилям, которые слишком мелки для ее притязаний, и пытается вылепить идеального любовника из молодого Одилона — он хотя бы экстерьером подходит на эту роль, жаль только, беден как церковная мышь и не способен на траты, не говоря уже о жертвах. Но пусть вас не обманет такой зачин: постепенно водевиль переживает такие метаморфозы, что в финале вы и не вспомните начала.

Бельгиец Фернан Кроммелинк известен в России пьесой «Великодушный рогоносец», которую в 1922-м ставил Мейерхольд, а в 1994-м Петр Фоменко с Константином Райкиным. Кроммелинк, начинавший как поэт, пытался привить символизм театру и выбрал в качестве подвоя классицистскую комедию. Подобно Мольеру, он писал о людях, одержимых одной, но пламенной страстью — с той поправкой, что Мольер жил в эпоху восторжествовавшего рационализма, а Кроммелинку достался его кризис: там, где у Мольера было отклонение от нормы, у бельгийца зияет бездна. У него уж если герой ревнив — то настолько, что вынудит жену изменять ему, пока она не изнеможет. Если героиня любит — то не кого-то, а саму любовь. Леона из пьесы «Жар и холод, или Идея господина Дома», переименованной Яновской в экспрессивное «Прощай, ты, ты, ты…», презирает мужа (вместо него мы видим его заношенный халат). Парадокс, но именно ему дано пережить то, что она искала. Только те слова, которые должны были достаться ей, достались другой, как и место рядом с ним в могиле. Узнав об этом после его смерти, Леона отправляется в последний бой — она отвоевывает любовь мертвеца у живой соперницы. Виктория Верберг, в первом действии игравшая сухую кокетку, во втором превращается в фурию. Отточенные фразы и позы отбрасываются прочь, перед нами неистовая Саломея, на смерть схватившаяся с самою смертью. Оказывается, ей мало было любви земной. Сорвав с головы черный парик, расхристанная, она утихает, только когда находит то, что искала, — любовь, над которой, как говорится, даже смерть не властна.



Назад