Назад

Марк Свед «Русская мать-чудовище»

Лос-Анджелес Таймс 09.08.2003

Русская мать может представлять собой особый вид чудовища. Я знаю. В среду вечером, в течении полутора невыносимо трудных часов, в которые умещается все детство, у меня была такая. У меня, и еще у 87 потрясенных зрителей.

Это произошло во время дебюта на американской сцене одного из самых смелых российских театров, Московского Театра Юного Зрителя. Спектакль «К.И. из «Преступления»»; мать, Катерина Ивановна – незначительный персонаж в «Преступлении и наказании» Достоевского. И смелая, выворачивающая душу наизнанку актриса, которая всех нас снова превратила в беззащитных детей (хотя почти все в зале выглядели старше нее) – Оксана Мысина, также дебютировавшая в Америке.

Формальным поводом для приглашения МТЮЗа в Америку стал тот факт, что фестиваль SummerScape, организованный колледжем Bard, на этот раз построен вокруг имени великого чешского композитора Яначека, и МТЮЗ также представил свою знаменитую постановку «Грозы» Островского. Эта классическая русская пьеса, написанная в 1860 году, за пределами России, пожалуй, лучше всего известна благодаря опере Яначека «Катя Кабанова». «Гроза», кроме того, представляет еще один взгляд на характер русской матери, и спектакль МТЮЗа, состоявшийся в четверг, также стоит особняком. Оба спектакля будут идти на сцене Фишер Центра до воскресенья.

Режиссеры Кама Гинкас и Генриетта Яновская, супружеская пара, вставшая во главе МТЮЗа в 1988 году, – одни из наиболее заметных фигур среди бывших российских диссидентов. В начале 60-х они были студентами и начинающими (тогда еще ленинградскими) артистами, принадлежавшими к кругу, в который входил и поэт Иосиф Бродский. Он часто вваливался в их коммунальную квартиру в 7 утра и будил их чтением своих стихов. После 20 лет, проведенных на периферии, в том числе и в маленьком театре в Сибири, они смогли попасть в Москву и оказаться в центре культурных процессов только с наступлением перестройки.

«К.И. из «Преступления»» написана специально для Мысиной девять лет назад Даниилом Гинком, сыном Гинкаса и Яновской, и с тех пор актриса регулярно играет эту пьесу в Москве и на гастролях. Это самая знаменитая постановка театра, и США стали пятнадцатой страной, увидевшей спектакль. Как она это делает, не говоря уже о том, как смогла продержаться в этой роли в течение стольких лет, просто удивительно.

Если «Преступление и наказание» не очень свежо в вашей памяти, вы вряд ли вспомните Катерину Ивановну, вдову пьяницы Семена Захаровича Мармеладова, попавшего под колеса экипажа и насмерть задавленного лошадьми. Катерина едва появляется в романе.

Аудитория «К.И.» ограничивается 88 зрителями и располагается не на одной из основных сцен Фишер Центра, а изобретательно размещается в потаенных уголках здания, спроектированного Франком Гери. Спектакль начался со стороны фойе. Нас загнали на заднюю лестницу, сбили в плотную кучку и велели садиться. Мысина, в лохмотьях, вылетела из двери. Безумная, она носилась туда-сюда, постоянно громко хлопая за собой дверью, обрушивая на нас быстрый и сумасшедший поток русских и английских слов.

Она выбирала отдельных зрителей и садилась рядом с ними. Ее эмоции менялись ежесекундно. Она была смешной, трагичной, истеричной, манящей, любящей, жестокой. Но в основном она была неизбежной. Нельзя было понять, что нужно делать – плакать или смеяться, и многие делали и то, и другое одновременно. Ее невозможно было понять, но она отчаянно этого хотела. В любой момент она могла схватить вашу руку, посмотреть прямо в глаза и спросить по-английски, дрожащими губами: «Вы понимаете по-русски?» Скажите «да», и она улыбнется; скажите «нет» и она впадет в отчаяние. А потом опять будет повторять тот же вопрос.

Раздав клочки бумаги с наспех написанными приглашениями на поминки ее второго мужа, Семена – или первого, она все время их путала – Катерина нетерпеливо согнала зрителей в маленький зал. В углу жались друг к другу три невыразительных ребенка. Самая младшая – девочка без ног. Взгляд маленького сына, которого Катерина била и обнимала, все время оставался пустым. Самую старшую дочь, еще не достигшую половой зрелости, как со временем выясняется, Катерина заставила заниматься проституцией, чтобы прокормить семью.

Поминки становятся диким крещендо унизительного маниакального безумия, достигающего апогея, когда на старой скрипке Мысина играет отрывки из Баха. После отчаянных сетований на несправедливость мира, когда уже ни сама актриса, ни ее зрители не могли больше это выдерживать, она падает, безжизненная. С потолка на веревке опускается лестница. Она хватается за нее, и, покачиваясь, возносится наверх под звуки громкой электронной поп-музыки. Это ее апофеоз.

«Гроза», история еще одной Катерины, жертвы русских социальных предрассудков, которая может найти освобождение, только бросившись в Волгу. Эта Катерина – молодая жена беспомощного маменькиного сынка, и пробуждение ее чувственности связано с изменой мужу. Спектакль Яновской, представленный на малой сцене Фишер Центра, акцентирует примитивную нетерпимость русской деревни, в которой каждый или давит на кого-то или сам испытывает давление.

Этот длинный, беспощадный спектакль (3,5 часа), несомненно, поставлен режиссером, который сам в течение долгих лет подвергался политическому давлению. Но многочисленный состав исполнителей оказался несравненным и трудолюбивым ансамблем, в котором лидирует блистательная Катерина в исполнении Юлии Свежаковой. Декорации Сергея Бархина воспроизводят кучи грязи, ряды матрешек, дерево с раскрашенными пасхальными яйцами, ведра, в которые капает вода. Символы детства и природы как бы говорят о том, что социальная несправедливость часто лицемерно прикрывает себя маской борьбы за нравственность.

Более чем другие, в пьесе эту борьбу за нравственность олицетворяет Эра Зиганшина в роли холодной свекрови Катерины, Марфы. Даже кланяясь, выдавливая из себя первую улыбку за весь вечер, Зиганшина все равно выглядит несгибаемой, непробиваемой матерью-порождением ада. Если такие МТЮЗовские матери вцепляются во что-то, не остается никаких надежд на спасение.



Назад