Татьяна Филиппова «Чисто русское убийство»

РБК daily 10.12.2013

«Да исправится молитва моя», — поет церковный хор. На сцене в это время топчется кучка арестантов в серых шинелях — не просто безликая, но безголовая, потому что шинели ползут вверх, закрывая острожников выше макушек. Один из них пытается выскочить из толпы, вернее выползти, проскользнуть между ног, но толпа втягивает его обратно. Шинели опускаются, открывая лица; в первом ряду острожников стоят женщины, и среди них — купеческая жена Катерина Львовна Измайлова, из любви убившая трех человек и отправленная за свое преступление на каторгу.

Николай Лесков, работавший одно время в уголовной палате, написал свою повесть по материалам реальных дел, с которыми ему приходилось сталкиваться. По-видимому, многие из них поразили писателя размахом страстей, бушующих в российской глубинке второй половины XIX века: Шекспир, да и только. Сам Лесков вспоминал, что, сочиняя свою «Леди Макбет Мценского уезда», «под влиянием взвинченных нервов и одиночества чуть не доходил до бреда. Мне становилось временами невыносимо жутко, волос поднимался дыбом, я застывал при малейшем шорохе, который производил сам движением ноги или поворотом шеи».

В спектакле Камы Гинкаса есть та же жутковатая лесковская нота; спектакль заставляет прислушиваться к каждому произнесенному актерами слову (перед финалом текст звучал слишком тихо, и зал замер) и леденит кровь. Накануне убийства десятилетнего племянника, оказавшегося на пути Катерины Львовны к наследству покойного, убитого ею же мужа, двое рабочих выходят на сцену и начинают буднично и деловито сколачивать прямоугольный ящик — вроде бы и кроватку для мальчика, и в то же время — гроб. Тень Катерины Львовны мечется по стенам — от одной зажженной лампады до другой.

Художник Сергей Бархин создал для «Леди Макбет» удивительное пространство — рыжее, проржавевшее железо (оно у Бархина может сыграть и осеннюю листву, и бревенчатые стены) здесь создает границы мира, в котором проходит жизнь Катерины Львовны. Рыжие стены с золотыми окладами икон и лампадами — это и купеческий дом, где Катерина Львовна сохнет от страшной русской скуки, и тюремная больница, где у нее родится младенец, и дорога по этапу, где оборвется ее жизнь.

Елизавета Боярская, которой Гинкас доверил роль русской леди Макбет, играет женщину, проснувшуюся после пятилетнего сна в душном купеческом плену и готовую на все, чтобы в него не возвращаться. Для нее нет ни Бога, ни совести, она не ведает осторожности и не думает о будущем.

Гинкасу всегда были интересны подобные персонажи; что бы они ни совершили на своем пути, режиссер их не судит, а лишь внимательно выслушивает. В случае с «Леди Макбет» режиссерская позиция, кажется, совпадает с авторской. Лесков начинает свою драму словами: «Иной раз в наших местах задаются такие характеры, что, как бы много лет ни прошло со встречи с ними, о некоторых из них никогда не вспомнишь без душевного трепета».