Назад

Татьяна Филиппова «Когда боги молчат: «Ноктюрн» в Московском ТЮЗе»

РБК daily 18.12.2012

Режиссер Кама Гинкас поставил пьесу молодого американского писателя, режиссера и музыканта Адама Раппа «Ноктюрн». В главной роли — Игорь Гордин.
«Пятнадцать лет назад я убил свою сестру», — будничным голосом сообщает главный герой зрителям, затем поворачивается спиной и взбегает вверх по лестнице. У зрителей есть возможность переварить эту фразу, пока занявший место главного героя пианист перебирает клавиши. «Ноктюрн» в переводе с французского значит «ночной». Пьеса американца Адама Раппа поначалу напоминает ночной кошмар.
В Московский ТЮЗ она попала благодаря театральному критику, обозревателю газеты Moscow Times Джону Фридману, который живет в Москве уже много лет, перевел на английский язык около тридцати русских пьес и написал несколько книг о современном русском театре. Он не только перевел «Ноктюрн» на русский (литературную адаптацию сделал один из самых известных авторов «новой драмы» Максим Курочкин), но и выступил в качестве актера на читках пьесы в Центре драматургии и режиссуры, где ее и услышал Кама Гинкас.
В ТЮЗе «Ноктюрн» идет в фойе второго этажа, где помещается лишь три или четыре десятка стульев. Это один из любимых приемов Гинкаса — менять координаты сценического пространства. Театральное фойе — ничейная территория, не зрительный зал и не сцена, это как купе поезда, где случайный попутчик может открыть тебе такое, что никогда не расскажет хорошо знакомый человек.
Игорь Гордин ровным, спокойным голосом рассказывает историю своего героя (в пьесе Адама Раппа у него нет имени, он здесь просто Сын), который в семнадцать лет сел в машину с неисправными тормозами. Под колеса попала его восьмилетняя сестра, а вместе с ней и вся жизнь семьи. История состоит из череды выразительных сцен, рассказанных все тем же будничным языком, — вот катится через дорогу голова сестры, вот отец, ополоумевший от горя, вставляет в рот сыну дуло пистолета, но так и не решается нажать на курок. Сын бежит из родного рода в Нью-Йорк, где пишет свою первую книгу и живет в одиночестве, потому что не способен иметь дело с женщинами.
В какой-то момент происходящее на сцене становится совершенно невыносимым; хочется немедленно бежать прочь. Поскольку это невыполнимо, приходится остаться, досмотреть до конца и потом думать: что же это было? Секрет этого спектакля в том, что современная пьеса поставлена как произведение античной драмы, где судьба человека зависит от воли богов. Они, всемогущие, определяют, кому суждено прожить свою жизнь счастливо и без особых волнений, а кому предстоит убить отца и жениться на собственной матери.
Бесстрастная интонация — тоже оттуда, из античной драмы.
Только в финале она неожиданно меняется. Заключительная сцена, в которой сын спустя пятнадцать лет после побега из дома приезжает к умирающему отцу, возвращает в спектакль музыкальную тему, звучавшую в начале, а вместе с ней возвращается нежность, и жалость, и готовность простить. И ощущение хрупкости человеческого счастья, которое похоже не столько на музыкальную тему, сколько на звук лопнувшей струны.



Назад