Алла Шендерова. Кама Гинкас: Вся «Нелепая поэмка» – провокация

16.02.2006

Пушкин, Чехов, Достоевский – три верные карты режиссера Камы Гинкаса. Неудивительно, что после спектаклей о Пушкине и трилогии «Жизнь прекрасна. По Чехову» режиссер вновь обратился к Достоевскому В конце 80-х парадоксальные трактовки его романов снискали Гинкасу славу по всему миру. А в московском ТЮЗе вот уже десять лет идет «К.И. из Преступления» – история жизни и смерти Катерины Ивановны Мармеладовой, рассказанная самой К.И. Теперь нас ждет «Нелепая поэмка» – грандиозное действо, в основе которого – лишь одна глава из «Братьев Карамазовых». Та самая, в которой Иван Карамазов смущает брата Алешу притчей о Великом инквизиторе – безжалостном блюстителе чистоты веры, который испугался нового явления Того, кто когда-то воскресил Лазаря. Инквизитор считал, что человечеству нужна не свобода, а кусок хлеба. Может ли человечество быть свободным? Во что и почему мы верим? Неужели человек только плоть? Противник «облегченного» театра, великий провокатор Кама Гинкас ставит «Великого Инквизитора» Достоевского.

Договариваясь о нашей встрече, вы предупредили, что делаете, может, самый некоммерческий в мире спектакль, и именно поэтому его нужно коммерчески раскрутить…
О да! Театр – такое искусство, которое обязательно должно продаваться. Ну не могу я сделать спектакль с художником Сергеем Бархиным, композитором Александром Бакши, замечательным ансамблем «Сирин» и не менее замечательными артистами ТЮЗа – и допустить, чтобы никто этого не увидел! «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». До поры до времени вдохновение мне сопутствовало, но наступает момент, когда надо позаботиться, купят ли «рукопись». Вот и приходится продавать спектакль, который по сути своей не только не коммерческий, но антикоммерческий. «Анти» – потому, что направлен против того проклятья, которое есть в человеке.

Какого проклятья?
Да того, что человек в первую очередь — плоть, требующая хлеба. Но вся «Нелепая поэмка» Ивана – о том, что в нас есть (есть, черт подери!) что-то еще, кроме плоти!

Я знаю, что Великого Инквизитора сыграет Игорь Ясулович.
Да. Этот замечательный, всеми любимый артист сейчас находится в своей лучшей форме. Ивана же сыграет Николай Иванов, Алешу – Андрей Финягин (Оба известны широкой публике по кино).

Но в рассказе Ивана есть ведь и Тот, к кому обращается Инквизитор. Его сыграет кто-то из актеров?
Ей-богу, вы задаете смешной вопрос. Достоевский, если помните, хитро ушел от этой проблемы. В «Нелепой поэмке» (так обзывает свой рассказ Иван) говорится о том, как Его второе пришествие воспринимает толпа. И все. Дальше о Нем ни слова, хотя именно к Нему обращены все вопросы, претензии и мольбы Великого Инквизитора. Он (Достоевский даже ни разу не называет Его по имени) упорно молчит. В этом вся трагедия: мы стучимся в небеса, а они молчат! Федор Михайлович даже не дал описания Его. Тактичность и трепетность автора поучительна. Вот почему мне кажутся смешными те, кто считает возможным играть «иисусов христов», изображать худого полуодетого человека с приклеенной бородкой. Нет Его подлинных портретов! И не может быть. Поначалу Он и вовсе изображался в виде агнца или голубя. Есть условность, которая менялась в веках, сохраняя что-то, напоминающее первые иконописные лики. Нельзя персонифицировать эту тайну, которую одни называют Богом, Спасителем, Благой вестью, а другие – совестью.

Иван в начале своего рассказа описывает толпу, жаждущую чуда. Она появится в спектакле?
Да. Зрители должны ощутить: Великий Инквизитор существует не сам по себе, он представляет каждого из нас и все человечество одновременно. Если бы я мог, то, как в блокбастерах, из одного живого артиста наклонировал бы пару тысяч компьютерных и включил бы их в действие… Шучу.

В каждом вашем спектакле бывает какая-нибудь провокация. В «Комнате смеха» старика, которого играл Олег Табаков, в финале заколачивали в железный ящик, а зрители, вместо того чтобы протестовать, были вынуждены аплодировать. Что-то похожее будет на этот раз?
Вся «Нелепая поэмка» – провокация. Это блестящая провокация Достоевского по отношению к нам: можем ли мы согласиться с Великим Инквизитором, утверждающим, что для нас нет ничего незыблемее хлеба, что мы ненавидим свою свободу и готовы отдать ее первому встречному, что мы только “малые си” и что мы – только плоть?..

А вам не кажется, что человечество давно уже идет по пути спасения плоти, предложенному Великим Инквизитором?
Конечно. Поразительным образом Достоевский предвидел нас, сегодняшних, живущих под девизом «обогащайся, как можешь».

Скажите, Кама Миронович, увлечение Достоевским было у вас с детства или пришло уже в Ленинграде, во время учебы у Георгия Товстоногова?
Сергей Дрейден, уникальный артист, сыгравший в моем студенческом спектакле, когда-то сказал: «Тебе надо поставить «Записки из подполья» Достоевского». Из какого подполья? Подполье ассоциировалось тогда с чем-то революционным. Почему я купился на его слова – не знаю, но стал читать и был потрясен. Достоевский проковырял дырку в той огромной стене, которая закрывала мне мир, понимание мира, себя и людей.

Ставя «Нелепую поэмку», вы брали в расчет тех зрителей, которые не любят Достоевского, или им лучше не приходить?
Признаюсь вам: лет десять назад я воспринимал «Великого Инквизитора» как чрезвычайно глубокое, но отвлеченное философское произведение. А недавно вдруг обнаружил: никакая это не фантастика, это про нас, живущих сегодня, когда успех и деньги стали мерилом достойной и правильной жизни. Другая же тема «Нелепой поэмки»: можем ли мы нести бремя свободы, решать сами свою судьбу, или склонны отдавать это решение кому ни попадя – Сталину, Бушу, Путину или Жириновскому?.. Может быть, сегодня, эта тема и вовсе самая животрепещущая. Если зритель, пусть и не читавший Достоевского, готов вместе со мной задаваться этими вопросами, пусть обязательно придет. Потому что нет более беспощадных и нежных, более трезвых и парадоксальных, более жестоких и сострадательных страниц о нас, человеках. «Нелепая поэмка», выдуманная Иваном Карамазовым и вставленная Достоевским в глубь романа, – разговор о любви. Об очень странной любви Его (с большой буквы) к нам.

Спектакли режиссера Гинкаса по Достоевскому:
1988 – «Записки из подполья» с Виктором Гвоздицким в главной роли, МТЮЗ.
1991 – «Играем «Преступление» по роману «Преступление и наказание», МТЮЗ (версия спектакля была поставлена в Хельсинки).
1994 – «К.И. из «Преступления» по роману «Преступление и наказание» с Оксаной Мысиной в главной роли, МТЮЗ.
Кроме того, в театре города Локума (Германия) была поставлена опера Владимира Кобекина «Н.Ф.Б.» по роману «Идиот».