Евгения Александрова «Преступление без наказания»

In Out 17.12.2007

Эту «странную историю» написал двадцать лет назад французский драматург Бернар-Мари Кольтес. Написал и в том же году умер от СПИДа, а пьеса стала классикой «Новой драмы» и с тех пор регулярно играется по всей Европе. В основе ее — реальные события: Роберто Зукко действительно существовал, в 80-е годы он без видимых причин убил отца, мать, полицейского и ребенка, а затем погиб, сопротивляясь полицейскому захвату. Однако Каму Гинкаса жизненная правда, как и тема возмездия, мало интересует: в его спектакле серийный маньяк вопреки биографии остается жив. Гораздо интереснее режиссеру само преступление с вытекающими из него вопросами. Что заставляет человека убивать себе подобных? Чем убийца отличается от неубийц? Как мы относимся к подобным Зукко? Вся эта философия завернута в забавную театральную форму: с клоунскими репризами Алексея Дубровского и Сергея Лавыгина, растаманскими песнями «Пятницы» («Ямайка! Я, наверно, родился в майке») и калейдоскопом абсурдных эпизодов из жизни «уродов и людей».

Спектакль сделан в духе черного юмора. Здесь два охранника в упор не видят, как сбегает опасный преступник. Старый господин ведет с парнем доверительную беседу в метро — не смущает его ни арестантская цепь с ядром, прикованная к ноге собеседника, ни его упорное молчание, ни плакат «Wanted!» («Розыск!») с изображением Зукко, который Роберто сует ему прямо в лицо. Набор персонажей тоже — жутковато-комедийный. Мать Зукко — нищенка и алкоголичка — пытается выгнать сына из дома, но почему-то отказывается отдать одежду (Зукко душит ее словами «Я нежный! Я тихий!», аккуратно сжимая в объятьях). Элегантная дама никак не соглашается отдать Зукко ключи от «Порша», даже когда он ставит ногу на спину ее ребенка и угрожает расправой ей самой: короткий выстрел в голову мальчика будет расплатой за материнскую жадность. Эта самая трагичная сцена спектакля у Гинкаса превращается в развеселый фарс благодаря комментариям двух клоунов, изображающих парочку любопытных прохожих, и смехотворно-беспомощному участию полицейских — как и охрана в тюрьме, они не нечего не могут поделать с Роберто.

Эдуард Трухменев — длинноволосый красавец с накаченным торсом — играет серийного маньяка кротким аутичным юношей, лишенным эмоций, симпатий и всякой жизненной философии. Он совершает убийства без причин. Просто потому что кто-то встал на его пути к солнцу и небу. Как любому ребенку, ему нравится свет и не нравится тюремная темнота подземелья. В спектакле Зукко понимает только один человек — наивная девчонка в шапке, натянутой на глаза (Елена Лядова). Ее отец — алкоголик, сестра — некрасивая старая дева, брат — извращенец, который чуть ее не изнасиловал, когда узнал об утрате невинности. В общем, девчонке уже нечего терять. И когда она бросается разыскивать Зукко, не остается сомнений, что в рядах серийных маньяков прибыло. Впрочем, зрители на спектакле вряд ли кого-то осудят.

Режиссер усадил публику прямо на сцену, задернул занавес и оставил нас наедине с убийцами и жертвами подумать о том — о сем. Как вы отнесетесь к тому, что ребенка поставят на колени и придавят сверху ногой? А что, если его расстреляют в метре от ваших глаз? А что вы подумаете, когда полицейские, смешно парадируя немецкий и украинский акцент, уведут малолетнюю девчонку в камеру пыток, чтобы изнасиловать? Парадокс в том, что ничего особенного вы не подумаете… И не такое показывают нам сегодня в новостях. Выводы режиссер делает самые неутешительные. «Роберто Зукко» станет еще одним доказательством деградации современного мира. Мы перестаем различать добро и зло, возмущаться убийствам, сочувствовать жертвам, вздрагивать от выстрелов, пусть даже на сцене. А потом – в реальной жизни – подростки расстреливают из автоматов своих одноклассников, убивают родителей, оставляют младенцев в мусорных баках. Кама Гинкас, словно дотошный криминалист, уже несколько лет исследует в МТЮЗе природу преступлений, обращаясь то к Раскольникову, то к братьям Карамазовым со знаменитой слезой ребенка. И «Роберто Зукко» — в этом ряду – не просто очередной спектакль, а клинический диагноз, поставленный всем нам и требующий срочного лечения.