Татьяна Петренко «И это всё о нём…»

Театрал
Май 2016

В ПРЕДДВЕРИИ ЮБИЛЕЯ РЕЖИССЕРА ДРУЗЬЯ И КОЛЛЕГИ РАССКАЗАЛИ О «СВОЕМ» ГИНКАСЕ

Сергей Юрский:

– Гинкас человек абсолютно самостоятельный. В искусстве это есть большое достижение.

Анализировать его давние спектакли не могу. Это будет притворство, потому что я тогда ничего не видел. Когда я жил в Ленинграде, он работал в Красноярске, а потом я уехал из Ленинграда. Встретились мы с ним на сцене Театра Моссовета, когда он приехал ставить «Гедду Габлер». Если говорить об этой нашей совместной работе, то она для меня памятна по всем статьям. В связи с этим я даже опубликовал большой аналитический материал «Гедда Габлер и современный терроризм», потому что это был спектакль чуть больше, чем художественное представление. Это делал Кама Гинкас. Однако должен заметить, что эта постановка исключение в его жизни, потому что это был реалистический, психологический спектакль. Это победа Ибсена, а Кама Гинкас есть утверждение победы самого Камы Гинкаса. Его лучшие, самые знаменитые спектакли это те, в которых драматурга побеждает Гинкас или сам является драматургом на чьем-то материале. Поверьте, я так говорю, потому что в этом понимаю.

Вера Бабичева:

– Приехав из Ереванского драматического театра в Москву, в Театр Маяковского, я была растеряна. Мне было сложно вписаться в совершенно другую систему координат, каким был театр Гончарова. Был момент, когда казалось, что у меня профессия уходит из рук, и тут я получаю распределение в спектакль «Блондинка», который ставил Кама Гинкас. Когда-то давно, еще не будучи студенткой, я посмотрела в Ленинграде спектакль «Люди и мыши». Для меня Кама Миронович и Генриетта Наумовна остались навсегда самыми любимыми людьми, хотя лично я не была с ними знакома.

Репетировать я начала очень плохо. Кама Миронович, промучившись со мной несколько дней, оставил после одной из репетиций и спросил: «Что происходит? Я знаю, вы были ведущей, успешной артисткой в Ереванском драматическом театре, играли там главные роли, но сейчас я ничего не могу понять. Как мне с вами работать?»

Я рассказала ему все, и он начал мне помогать, возвращая веру в себя. Причем делал это так педагогически грамотно, что я этого не замечала. На этих репетициях я потихоньку приходила в себя. Я доверилась ему, потому что это был человек из моей юности, моего института и моего города. Он открыл во мне новые актерские качества, буквально втащил меня обратно в профессию. То, что он тогда для меня сделал, неоценимо.

Недавно я посмотрела спектакль «К.И. из «Преступления», в котором играет мой студент Калимулин. После спектакля мы долго сидели, разговаривали, и я подумала, как все-таки все переплетается в этой жизни. Девчонкой я смотрела «Люди и мыши», потом встреча с Гинкасом в трудный момент моей жизни, а сейчас уже мой студент играет у него. Я бесконечно благодарна Каме Мироновичу. Желаю ему здоровья, долгих лет жизни.

Оксана Мысина:

– Кама Гинкас – не просто режиссер или человек. Это режиссер и человек, выполняющий на Земле миссию. С ним можно замечательно дружить, но он не терпит панибратства. Все эти годы он со мной по-питерски на «вы», и я очень радуюсь, когда он сбивается. Он строг, но щедр! Его доверие актеру вызывает ответное чувство и двойное внимание к его замыслу.

Как режиссер, он может загнуть любую форму, но это не его конек. В центре его спектаклей всегда человек – пронизанный копьем времени насквозь, прямо через сердце. С душой, полной противоречий. С поведением, вызывающим противоречивые чувства. Человек живой, не литературный, не припудренный, иногда – гадкий и колючий, но не боящийся себя.

Я вижу в Гинкасе отчаянного мальчика, экспериментатора, новатора. Не замечаю его седых волос. Гинкас мне открыл роль моей жизни. Такой ролью стала для меня его Катерина Ивановна с детьми. Моя Библия – Гинкаса неветхие заветы. Спустя двадцать два года, я уже не сожалею, что роль у Гинкаса у меня одна. Библия тоже одна, говорю я себе, но от этого она не скудеет смыслами. А роль, сочиненная Гинкасом для «К. И. из «Преступления», удерживает диалог со временем и через столько лет!

Для театра спектакль, идущий двадцать два года – это редкость. Для работ Камы Гинкаса – тоже рекорд. И я этим горжусь. Обычно об этом не думаю, а сейчас горжусь. Когда выхожу на сцену в «К. И.», на моих плечах Кама и Федор. В смысле, Достоевский. Они для меня, как близнецы-братья. Оба они мне одинаково дороги, потому что они друг друга достойны.

Один раз пришлось отменить спектакль по моей вине. У меня была высокая температура, и Кама, как сын врача, мне запретил играть. Зрителей отправили домой, а Генриетта Наумовна с Камой Мироновичем приехали к нам с Джоном с лекарствами, клюквой, курицей с рынка и фруктами. Оба вошли, поставили все у порога, шутили и приговаривали, что и как надо мять, сколько кипятить и какими глотками пить. Аки ангелы.

Кама веселый и остроумный. Никогда плохо не говорит о своих коллегах. Всегда интересуется, что нового происходит в других театрах. Но как только ему становится неинтересно, или когда разговор исчерпан, он может резко попрощаться и выйти из кадра. Его искренность многих пугает, а меня восхищает.

Два раза я падала с большой высоты у Гинкаса. В Москве и в Киеве. Ничего, спустя десять лет прооперировалась и с новым тазобедренным бегаю, прыгаю, летаю. Гинкас и не через такое прошел. Две операции на сердце.

Храню, как реликвию, его письмо из реанимации. Накануне Авиньонского фестиваля.

«Во Франции с вами будет репетировать Маша (т.е. Генриетта Наумовна. Это ее ник-нэйм). Она очень талантливая. Намного лучше меня. Слушайтесь Машу». В Авиньоне, накануне спектакля, Генриетта Наумовна заглянула ко мне в гримерку и увидела, как я держу в руках карандашиком написанное письмо Камы Мироновича из палаты реанимации. «Ой, простите, – сказала Маша, – вижу, вы с Гинкасом репетируете».

Таких людей в Москве больше и нет. Они стоят особняком и держат Театр, прямо как Атланты. Сегодня видела их во дворе театра глубокой ночью, в половине первого. Он галантно держит Ей дверь и подает руку, когда Она спускается по лестнице. Аристократы духа.

Кама – единственный, редкий экземпляр. Я ценю каждое его замечание. Они на вес золота. Записываю за ним в тетрадь, как ученица. Почему? Потому что я и есть его ученица.
С днем рождения, непоседливый Кама Миронович! Желаю Вам такого же вдохновенного бега на самую длинную дистанцию!
С любовью – Мискина (а это мой ник-нэйм, только для Гинкаса).