Ольга Фукс «Я В СВОЕМ СОЗНАНИИ НАСТОЛЬКО ПРЕИСПОЛНИЛСЯ»
ПТЖ
28.01.2025
«Улитка на склоне» — самая загадочная повесть Стругацких, которую они считали самым значительным из своих сочинений. Одна история ее публикации достойна пера сатирика или сюрреалиста. Состоящую из двух переплетающихся частей повесть они сами разделили, опубликовав одну часть, «Лес» (как более безобидную), в сборнике фантастики «Эллинский секрет», а вторую, «Управление», в журнале «Байкал». И все бы было ничего, но их соавтором по «Байкалу» оказался Аркадий Белинков, написавший статью о Юрии Олеше и вскоре сбежавший в США. До сих пор неизвестно, что послужило триггером — перебежчик или содержание «Управления», — но журнал стали изымать из библиотек, а в Улан-Удэ нагрянула нешуточная комиссия из 23 человек. Параллельно с изъятием журнала росло количество самиздатовских копий. Их обладателей ловили, но те ссылались на то, что текст был «опубликован в СССР», что спасало их от положенной расправы.
Разумеется, целиком «Улитка» была впервые опубликована на Западе — и многократно переиздавалась, причем не всегда порядок глав и переплетение обеих частей были авторскими. Разумеется, однажды пророки были изданы, а потом и переизданы в своем Отечестве. Инсценировать «Улитку» решились пока только два режиссера — пять лет назад Никита Рак в Воронежской драме к Платоновскому фестивалю и теперь Петр Шерешевский в МТЮЗе.
Шерешевский убрал из избыточной, загадочной повести некоторые мотивы — например, интеллект, общение и восстание машин, склонных к побегу, который провоцирует погоню людей. Вслепую — сами люди не должны видеть друг друга в погоне, и потому многие начинают придумывать, как эту нелепую погоню сымитировать — например, застрять в непролазной грязи колесами своего грузовика и спокойно дожидаться тягача: долг по поимке сбежавшей машины выполнен. Тем более что любая машина запрограммирована на самоподрыв, который может произойти где угодно, и потому так же обречена, как человек.
Но, убрав это, режиссер ввел двух героев — сочинителя «А» (Антон Коршунов) и сочинителя «Б» (Сергей Волков). И историю создания повести «Улитка на склоне», описанную Борисом Стругацким на ленинградском семинаре писателей-фантастов в апреле 1987 года. Март 1965-го, Гагры, мертвый сезон, Дом творчества Союза писателей СССР, в который братьев, япониста Аркадия и астрофизика Бориса, совсем недавно приняли и оказали им честь, наделив путевкой. Соседи по престижному санаторию — футболисты «Зенита» на сборах, они скоро продуют свои матчи и займут почетное 8-е место. Однообразные койки, столы, стаканы с кефиром, уютная буфетчица (Марина Зубанова), порхающая между столами, — все будет так, исхода нет. Тюрьма ли, казарма ли, пансионат ли — все едино: место действия останется неизменным.
Потому что настоящее место действия — воображение двух молодых гениев, конструирующих из подручного мусора свои фантастические миры и образ неотвратимого Будущего «верней залога». Человечек из хлебного мякиша на краю стакана — интеллигент Перец на краю обрыва, за которым расстилается загадочный Лес. Кусочки сахара — камешки, которые он кидает вниз, рискуя спровоцировать природный катаклизм. Спички на веревочке — марш муравьев по тропинке: туда — порожняком, обратно — с грузом. Материнская плата компьютера — убогая территория Управления. Зеленое одеяло — Лес. Соленые огурцы — растения. Пишущая машинка — кабинеты Управления. Носовые платки, накрученные на пальцы, — голуби, которых кормит чиновник Ахти, издеваясь над Перецем. Банки с водой, образующие линзу перед лицом, — лики безликих обреченных, которых вот-вот заберет вода.
Их игры сродни булгаковской коробочке, в которой вдруг стал оживать свой мир. Человеческое воображение, сила мысли, что выносит человека за пределы отпущенного ему времени, — одни из главных тем этого спектакля. Никогда еще работа с камерой не была у Петра Шерешевского столь изощренной и точной: актеры почти всегда статичны, они могут находиться даже в разных частях сцены, ведя диалог, но камеры и два экрана точно сканируют их мысли. И мир, которого нет нигде, кроме воображения, становится реальнее некуда.
Он натянут между двумя полюсами — Городом, который свелся к Управлению, и Лесом. В сердцевине каждого полюса живет чужак, Другой, лишний элемент, Простодушный. В Управлении — это интеллигент Перец (Дмитрий Агафонов в пару с Ильей Смирновым), бредящий Лесом и его тайнами, но так и не получивший туда разрешение. В Лесу — Кандид по прозвищу Молчун (Илья Созыкин в пару с Константином Ельчаниновым), уроженец Города, потерпевший крушение и потерявший память, и теперь грезящий вернуться в утраченный рай, вырваться из чуждого ему Леса. Выданная ему соплеменниками жена Нава (Алла Онофер в пару с Полиной Кугушевой) тоже когда-то потерялась в Лесу, потеряла память. Но, в отличие от Молчуна, который мучительно откапывает в памяти былое, по крупицам, по слову отвоевывая его у беспамятства, она без умолку тараторит, точно вываривает в словах свой новый бедный опыт жительницы Леса, чтобы и его не потерять.
Симметрию между Лесом и Управлением поддерживают и другие персонажи, отданные актерам по паре. Трусливый и бдительный функционер Доморощинер из Управления — и лесной запуганный плут Колченог (Алексей Алексеев в пару с Сергеем Погосяном). Юркий хитрован шофер Тузик — и лесной живчик Кулак; оба помешаны на бабах, но в городском шофере проступает лишенный жалости садист (Искандер Шайхутдинов в пару со Всеволодом Володиным). Затравленный Комендант — и приспособившийся тырить еду лесной Старик (Вячеслав Платонов в пару с Александром Тараньжиным). Не имеющий состава Евгений Кутянин — великолепный джокер Города и Леса (в ролях Ахти, Старосты, Вожака, хранитель начальственного предбанника, прокладка между рабами и властителями). Амазонка городской власти, аппетитная секретарша Алевтина — и беременная амазонка Леса, оказавшаяся в передовом отряде человеческого партеногенеза (Софья Сливина в пару с Ольгой Гапоненко). Городской менеджер — и нереальный Слухач-медиум, чей организм ловит трансляцию иного мира и чужого языка, точно сгорая изнутри (Арсений Кудряшов в пару с Максимом Виноградовым).
Благодаря этому балансу между Городом и Лесом, между разными составами (пазлы все время буду складываться по-разному), между лицами и экранами, между фантастикой и физиологией, копошением и прозрениями режиссер в течение почти четырех часов поддерживает ровный огонь интереса. Недаром публика кинулась кто читать, кто перечитывать давний текст, в который зашифровано, часто одним намеком, столько предчувствий и прозрений, что распутать их так же трудно, как лианы в джунглях.
Но в футуристических прозрениях братьев-фантастов Петр Шерешевский — не будь он русский режиссер, для которого на сцене всегда важен в первую очередь Человек, — ищет человеческую историю. Два предельно одиноких чужака, которые, не зная друг о друге, рвутся друг другу навстречу: один из точки Лес в точку Город, другой в обратном направлении. Они никогда не встретятся. Они никогда не вырвутся из своих обстоятельств и уж тем более никого за собой не уведут. Один волей случая вознесется на вершину власти и почувствует страшную тягу разом расправиться с Управлением и его обитателями — и ужаснется их готовности к самоуничтожению. Другой, потерявший прошлое, память, девочку-жену (последнюю ниточку, что привязывала его к жизни), рвущийся на волю из гниющего обреченного леса и от его обитателей, вдруг понимает, что идущие им на смену во сто крат страшнее, — и решает остаться на стороне обреченных. Оказавшись перед выбором, кем стать — винтиком самой совершенной Системы или камешком, который ее сломает, — человек живой и чувствующий выберет второе.
И в этом его спасение.
Назад