МК
18.01.2021
Во флигеле Московского ТЮЗа состоялась премьера спектакля «Где мой дом» в постановке Камы Гинкаса по пьесе драматурга из Тольятти Сергея Давыдова «Республика». Он — о русских, вынужденных в 90-е бежать из Таджикистана, где они родились и выросли, и ехать в незнакомую Россию, где прежде не бывали и никому не нужны.
Кама Гинкас предварил спектакль словами: «Каждому нужна мама. Каждому нужен дом. Дом, в котором тепло, в котором тебя ждут и любят. У каждого есть Родина. Не страна, не государство, а Родина. То есть место, где ты родился. Но ведь нужна, и даже просто необходима Страна, то есть Государство, то есть НЕЧТО ещё более абстрактное. НЕЧТО такое, что всё для тебя сделает. Позаботится о тебе. Страна справедливая, честная, в которой, ты знаешь, тебя защитят». В свете последних событий его слова приобретают буквальный смысл.
Все происходит словно в белом кубе. Белые стены, белый пол — любимое пространство Гинкаса. За окном появляются замершие люди. Они смотрят на нас, а потом влезают через форточку, покидая реальный заснеженный двор, принося с собой свежий воздух и холод. Перед началом спектакля зрителям выдают запечатанные в целлофан продезинфицированные пледы. Кама Гинкас в медицинской маске выходит к 15 зрителям – больше не позволяет антиковидная рассадка — и просит в них укутаться. «Накиньте плед, — обращается он ко мне, — Мы в России. Мороз». Через несколько минут действительно станет холодно, когда актеры вывалятся к нам с мороза и окажутся в стерильном сценическом пространстве, где только на щите красной краской, как кровью, персонаж, именуемый Человеком с кистью, камнями и лопатой, напишет: «Родина».
Гинкас не ставит современных пьес, поэтому его обращение к творчеству молодого драматурга само по себе удивительно. Сергей Давыдов – участник фестиваля «Любимовка», конкурса «Ремарка», других акций новой драмы. Его пьесы не раз ставились, а «Республика» уже существует как аудиоспектакль Александра Вартанова. Сергей Давыдов из Тольятти, и одна из его героинь именно туда приедет, чтобы начать новую жизнь, победить Россию и войну, сидеть в цинковом ящике, как в гробу. Примерно в таких привозили в Россию парней из Афганистана. Он граничит с Таджикистаном, и 16-летняя душанбинка Ярослава, тоже покинувшая родину, вспомнит, как играла в таджикском дворе с афганскими детьми.
Здесь три персонажа с историей — бывшая сотрудница министерства культуры Таджикистана Ольга, скитающаяся по чужим квартирам в России (Виктория Верберг), молоденькая Ярослава с допотопным чемоданом, наполненным спелыми гранатами (Евгения Михеева), Данил (Илья Созыкин), которому тоже придется хлебнуть лиха, как только в Таджикистане поднимется народная волна, и русских начнут истреблять. Актеры находятся в опасной близости к зрителю. Малейшая неточность, актерский наигрыш, которого почти никому не удалось избежать, повышенный сверх меры голос там, где больше подошел бы шепот, способны свести на нет все усилия режиссера. По счастью, таких мгновений не так много.
В начале 2000-х вышел документальный фильм «Другие русские» Майрам Юсуповой и Марины Некрасовой об исходе русских из Таджикистана. Рожденные в СССР, они не бывали в России, но вынуждены были в 90-е туда бежать, спасая жизнь. Бросали квартиры, выменивали их на авиабилеты — лишь бы вылететь в Москву.
Герои фильма вспоминали, как на улицы Душанбе хлынула толпа, отбиравшая ценности, вырывавшая из ушей серьги «с мясом». Начиналась гражданская война, разжигалась ненависть к русским. Прозвучали первые выстрелы, пролилась кровь. Русскими в одночасье стали называть всех представителей не титульной нации. Им вслед неслись слова: «Езжай своя Россия». На новой родине они ютились в не приспособленных для жизни садовых домиках, кочевали по чужим углам, начинали все с нуля. А потом пространство СССР сузилось до территории России, куда хлынул поток коренных народов постсоветских республик, включая Таджикистан.
Примерно в то же время Кама Гинкас поставил в МТЮЗе «Сны изгнания» о Марке Шагале, но больше о собственном детстве. Это были его собственные сны, в которых была незабываемая сцена потрошения младенцев-пупсов с пейсами. Взрослые разрывали их на части, вырывали руки, ноги, головы. Гинкас сам прошел в раннем детстве ад литовского гетто, знал, про что говорит. Это был спектакль о судьбе еврейского народа – не лобовой, метафорический. Теперь Гинкас все называет своими именами без всяких условностей. По окончании представления он вышел с корзинкой, наполненный гранатами, напоминавшими вологодское кружево. Каждый создатель спектакля получил подарок. А на полу так и лежали красные бутафорские гранаты, выпавшие из старого чемодана. Они выглядели как сгустки крови на белой поверхности.